От автора: В детстве любил решать математические логические задачки, а теперь решаем их вместе с сыном. Одна из таких задачек, - всем, полагаю, известная, - и вдохновила на написание маленькой сказки для родителей. Содержится не нормативная лексика В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, и был у царя сын, - дурак, разумеется, и звать Иваном, - в общем, все как полагается. Тридцать лет, как есть, тот на печи лежал, в носу пальцем ковырял, - и все бы ничего, но вот призвал его как-то к себе отец и сообщил, что повадился Змей Горыныч нападать на их царство-государство и насиловать молоденьких девушек, и что нужно, стало быть, положить этому конец, пока, - говорит, - до их самих басурманин не добрался. Делать нечего: подпоясался царевич, взял свой меч-кладенец и пошел куда глаза глядят, пока ноги сами не привели его в лесную чащу, к избушке Бабы-Яги. Та, конечно же, его уже поджидала. - Знаю, знаю, царевич, куда путь держишь. – Обрадовалась старуха гостю, стала на стол накрывать. – Садись, Иванушка. Гостем будешь. - Откуда знаешь, старая? – удивился царевич. Присел на скамью, меч из руки не выпускает. - Мне ль не знать, что в моем лесу делается, - похвасталась Баба-Яга. Выложила на стол толстенную книгу. Сдула с нее пыль и раскрыла наугад. – Вот, написано тут, что держишь ты путь в логово Змея Горыныча, чтобы отомстить за поруганную честь раскрасавиц русских. Подивился царевич ее словам, - сам-то он был безграмотный, - прикоснулся осторожно к книге и сказал: - Ну, коль знаешь все, то говори, как мне дорогу к логову супостата найти… - Отдернул руку, словно обжегшись, и спросил неуверенно: - Вернусь ли оттуда живым, бабушка? - Этого я сказать не могу. – Баба-Яга хитро прищурилась. – А вот дорогу покажу. И еще кое о чем поведаю… - Ну, не томи, старая, - нетерпеливо оборвал ее царевич. – Говори адрес. - Не торопись, милок... - Баба-Яга понизила голос до зловещего шепота: - Если хочешь живым вернуться. Не так прост Змей Горыныч, как ты думаешь. Против него с голыми руками не пойдешь… Царевич рассмеялся и показал старухе свой меч-кладенец. - Да знаешь ли ты, карга старая, что это волшебный меч?.. - Эка невидаль, - рассмеялась, в свою очередь, Баба-Яга. – А знаешь ли ты, милок, что у Змея Горыныча, если ему хуй отрубить, два хуя вырастут, а если два хуя отрубить, то голова вырастет? - Нихуя себе, - опешил царевич, переводя взгляд с Бабы-Яги на книгу. – Это еще что за чудеса? - А я о чем тебе толкую? – с досадой произнесла Баба-Яга. – Заговоренный он. Она послюнявила палец и перелистнула несколько страниц. - Вот, слушай сам, что тут написано, - все так же шепотом сказала она. - Одну голову отрубишь – хуй и голова вырастут, хуй отрубишь – два хуя вырастут, два хуя отрубишь - голова вырастет, а если две головы отрубишь, то ничего не вырастет… - Ну, так тому и быть, - обрадовался царевич и вскочил со скамьи. – Поотрубаю все хуи басурманину, и пусть себе живет. - Что ты, что ты, - старуха испуганно замахала на него руками, - только хуже сделаешь. - Как это? – оторопел царевич, и снова боязливо уставился на книгу. – Куда он без хуев-то пойдет? - Да вот так, - дрожащим голосом сказала Баба-Яга. – Больной он на все головы. Кунилингусом баб будет изводить, окаянный. - Чо? – не понял царевич. – Ты по-русски говори, карга старая, а то я сейчас тебе голову снесу. - И он стал размахивать своим мечом перед лицом Бабы-Яги. - Чо-чо, - передразнила его старуха. – Сразу видно, что только в носу ковырять и умеешь. Пизды будет лизать… замучает баб, гад ползучий. - Тьфу-ты, - царевич в сердцах даже сплюнул на пол. – Вот ведь что задумал, нечисть поганая. Где же это видано, чтобы пизды лизать? - Что ты понимаешь, - жалобно пробормотала Баба-Яга, уставившись в книгу. – Сам-то, поди, пальцем деланный?.. - Заткнись, ведьма, - прикрикнул царевич, усаживаясь за стол. – Яйца бы оторвать ироду проклятому. - Сказал это в сердцах, а потом сам вдруг понял, что сказал, и снова вскочил со скамьи. - Так тому, значит, и быть: оторву яйца супостату, - на всю жизнь забудет, как русская пизда пахнет. - Э-э… Ишь, умный какой выискался… - пробормотала старуха. - Думаешь, ты один такой? Царевич уже одной ногой за порог ступил, оглянулся. - Чего еще? Не томи, говори скорее… Баба-Яга полистала книгу и ткнула в нее пальцем. - Яйца-то его в утке спрятаны, - сообщила она, подмигивая. – Утка в селезне, селезень в зайце, заяц в сундуке, сундук на дереве, а дерево – хуй знает где. - Так уж и хуй знает? – недоверчиво произнес царевич. - Правду тебе говорю, - торопливо проговорила Баба-Яга, цыкнув зубом. – Если б хуй не знал, у меня написано было бы. – Она нежно провела ладонью по страницам. - Что же делать-то? – растерянно произнес царевич, чуть не плача от досады, и возвратился на свое место. - Что делать, что делать… - передразнила его Баба-Яга. - Я же тебя предупреждала… - она злорадно ухмыльнулась. – Тут думать надо, а не с плеча рубить. Поспешишь – людей насмешишь, - слыхал, небось? - Ты меня жизни-то не учи, карга, - прикрикнул царевич. – Говори прямо, сколько хуев срубить поганцу, чтобы от наших девок отстал. - Дык если б я знала, - примирительно заворковала Баба-Яга. – Ведь и я, чай, не по системе Монтессори обучалась. Давай покумекаем вместе. Одна голова хорошо, а две лучше… Баба-Яга присела рядом с ним и тоже принялась хлюпать носом. - Угу… - Царевич положил ей голову на плечо и совсем сник. – А три еще лучше, как у Змея Горыныча. - Да уж… - протянула Баба-Яга еле слышно. – Получается, его и пальцем не тронь. Заговоренный. - Да, может, срубить все одним ударом, - неуверенно предложил царевич, - и вся недолга? - Не-а, - возразила старуха. – Одним ударом можно либо две головы срубить, либо два хуя, либо хуй и голову… - Как это? – Царевич вновь оживился и даже помахал перед собой мечом, попытавшись представить себе такой удар, и тут его словно осенило: - А может, ну его на хуй? Разрублю вдоль гадюку, и будь что будет… - Что ты, что ты, милок, - старуха грустно вздохнула. – Поди, сто хуев сразу вырастет, если вдоль-то… Заговоренный он… Но царевич ее уже не слышал: подхватил меч и, со словами «эх, была - не была», выскочил вон из избушки, забыв даже спросить у старухи про дорогу к логову Змея Горыныча. Ноги, впрочем, сами привели его к пещере, где прятался басурманин. Смеркалось, и царевич решил дождаться утра, да не тут-то было: учуял Змей Горыныч, что русским духом пахнет, выскочил из пещеры, хвать Ивана за ноги, встряхнул пару раз вниз головой, - у того аж меч из рук вывалился, - и затащил в свое логово, бросил на холодные камни. «Вот попал, - только и успел подумать царевич. – Не было ни хуя, и вдруг хуй». Стал шарить в темноте трясущимися руками, нащупал меч, а в пещере темно, ни зги не видать, только слышно, как Змей Горыныч то ли сопит, то ли облизывается. Бросился царевич, сам не свой от страха, на эти звуки, выставил перед собой меч, наткнулся на что-то мягкое, рубанул с плеча, потом еще и еще раз. Завизжал от боли Змей Горыныч, выскочил из пещеры, а царевич за ним, и тут, при свете заходящего солнца, увидел, что там, где три головы было, уже семь стало, а хуев – и вовсе не сосчитать. Бросил Иван меч и побежал, куда глаза глядят. А куда бежать? Как теперь к отцу явиться, чтобы сказать, какую беду он на царство-государство накликал? Да еще Змей Горыныч вслед хохочет: - Спасибо тебе, царевич! Должник я теперь твой! Вот переебу всех баб, и тебя найду, ха-ха-ха!!! Бежал царевич в соседнее царство и мыкал там горе два года, а Змей Горыныч изнасиловал всех баб, потом и за мужиков принялся. Захватил власть в царстве-государстве и стал свои порядки устанавливать. Это еще не конец сказки, но кто понял ее, тот молодец, ибо, решая проблемы сгоряча, мы лишь приумножаем их.